В двух шагах от моего дома есть один «генделык», а по-русски – забегаловка. Одна из тех стекляшек-павильонов, что понастроили в эпоху упадка советской власти, когда генсек Миша Горбатый начал борьбу с пьянством, и вместо винно-водочных магазинов пооткрывал лавчонки, торгующие помидорами без косточек. Не то чтобы совсем уж гнусное место, чтобы с бандитами и наркоманами, нет. Просто кроме дешевой водки, телевизора и песен модных трансвеститов тут ни черта нет.
Бывают, конечно, и дерьмовые деньки, когда не до выпендрежей. Когда окоченевший от холода, одеревеневший от трясучей маршрутки с продавленными сиденьями ты бредешь, не взвидя света белого. В один из таких вечеров я и оказался возле этого генделыка. Лет семь он стоял закрытый, а теперь гляжу – огонь там светится, бренчит что-то, видать, приватизировали. Ну как тут не опрокинуть соточку?
За семь лет внутри ничего не изменилось. Дешевые пластиковые стулья, столы, пропаленные окурками, жуткие полосатые обои, сигаретный смрад. Из телевизора неслась обычная отрава. Публика – бритоголовые придурки, под бутылку пива изображающие из себя взрослых.
Я заказал воды и водки и отважно присовокупил к заказу бутерброд. Уж не помню, отпустил ли я дежурную пошлость или комплимент (в наших краях это часто одно и то же), но миловидная официантка заулыбалась и назвала меня «прелестью».
Пришлось обратить на нее дополнительное внимание. На вид ей было лет двадцать, среднего роста, аккуратное круглое личико. И все же главные ее достоинства были не спереди, а сзади, но тогда я это не оценил.
Решусь напомнить вам, что я по жизни мужчина довольно привлекательный, и женским вниманием отнюдь не обделен. У меня обычно бывает так – познакомишься с девушкой, попросишь номер телефона, а потом или не позвонишь вообще, или сделаешь это через две недели, когда она, разъяренная ожиданием, просто шлет тебя куда подальше. А через год-два смотришь в записную книжку и шкребешь затылок: откуда взялись все эти Элеоноры, Лены, Вики? Они же не звонят. Они все уверены, что ты должен их добиваться, что они и внешне, и внутренне гораздо лучше, чем ты.
Прошел месяц или два, а может и больше, как я снова завалился в генделык, уже изрядно навеселе, в компании друга Сережи. Тщетно я морщил лоб, силясь вспомнить имя юной красотки за стойкой. Память моя хранила молчание, как розетский камень в ожидании своего Шампольона. Не уверен, что ей это понравилось.
Прошло время, сошли снега, почти полгода облагораживавшие изгаженный, вытоптанный пейзаж спального района, где я обитаю. Потеплело. Наверное, на меня тоже что-то нашло. Вдоволь пошлявшись по весеннему городу, я завернул в стекляшку.
Увидев меня, Лена (так ее звали), просияла, но быстро взяла себя в руки и снова приняла свой обычный, холодно-отстраненный вид. Мое отношение к влюбленным женщинам для меня самого давно не секрет. А тут живой человек, да еще и хорошо к тебе расположенный, несмотря на всю тоску и беспросветность места своего повседневневного труда. Слегка терзаемый чувством вины, я заговорил с ней.
Лена была навеселе – ее подружка, чернявая 17-летняя официантка никаковой наружности, отмечала день рождения. Молодежь расположилась прямо тут, стоял лимонад, миски с салатом, и пара ежевидных парней в майках, разлаписто обхватив своих «телок», сосали пиво.
«Она не только моя коллега, она еще и подруга», - почти с гордостью заявила Лена, указывая на чернявку, отчего мне сразу стало скучно. Пришлось переменить тему. Оказывается, Леночка еще и училась «на финансиста» (читай – бухгалтера) на заочном отделении. А когда я поинтересовался, не обижает ли ее владелица заведения, толстая и старая бизнесменша, имеющая репутацию неудачницы, Лена ответила с пылом, что работой довольна, и на зарплату не обижается, и вообще откуда у меня такие сведения.
Я с удовлетворением отметил, что темперамент у Леночки весьма живой, и в койке с ней может быть весело. Она была как открытая книга. (Впрочем, даже в самой открытой книге всегда открыто не больше двух страниц.) Поразмыслив, я решил, что приглашать такую девушку в кафе будет моветоном. Если там будет лучше, чем в ее родной забегаловке, что было почти наверняка, то она может обидеться. В худшее место – себя не уважать. И потом, ей что, не надоел этот сигаретный дым и пьяные рожи вокруг? На прогулку по парку тоже несподручно – ей волей-неволей придется вести со мной беседу, а этот может перенапрячь ее интеллект. Раздавленная моим превосходством, она обидится, а то и, чего доброго, захочет отомстить.
Нет уж, решил я, лучше пригласить ее в интернет-кафе – похвастаться своим новым сайтом, который я строил целых полгода. Посмотрит картинки, посмеется. Несколько удивленная моим предложением, она дала свой телефон. В назначенный понедельник я позвонил.
Я давно замечал, что один и тот же человек может в жизни выглядеть одним, а на фотографиях совсем другим. Или скажем, говоришь с человеком, беседуешь, вроде все нормально, а потом получаешь от него письмо и только тут видишь всю пустоту и незначительность этой личности. Обычно так бывает с женщинами. Так и телефон – он передает только часть человека, его голос, манеры, интонации. Вот я по телефону произвожу более приятное впечатление, чем в жизни. А есть люди, что наоборот.
Лена была из тех, кто «наоборот». Сначала мне показалось, что я попал в какое-то официальное учреждение типа поликлиники. Ледяной голос на том конце провода мне сообщил, что сегодня она «занята и не может». Наступила неловкая пауза. «Ну что ж, может, оно и к лучшему», промямлил я. И в самом деле – если бы какая-нибудь девушка пригласила меня на показ своего сайта, я бы пошел просто из чувства уважения к титаническому труду, который она потратила на его разработку.
Лене такие переживания были чужды. Окатив меня презрением, она бросила трубку. Сорокалетнему дядьке не к лицу переживать по поводу отказа. Так и я – попив пивка и пожевав рыбку в парке, я успокоился.
Спустя пару недель у меня начался отпуск. Отдав должное Бахусу днем, в веселой компании, я продолжил беседу в стекляшке с одним из своих приятелей. Увидев меня, Лена просияла. Есть такие девушки, которые как открытая книга, но, как вы знаете… В общем, я набрался оптимизма, осмелел и снова ее пригласил. Брови мои полезли вверх, когда в ответ я получил чеканный, отработанный пассаж, слова которого я не запомнил, но который производил ошеломительное впечатление стакана холодной воды, выплеснутой в физиономию. Скривив губы в змеиной улыбке, Лена удалилась в подсобку. Чернявка, сидевшая за стойкой с детективом в руках, шевельнула страницами.
Когда мужчина получает по физиономии за то, что в общественном месте залез под юбку замужней женщине, это справедливо. Со мной поступили не так. Мне нахамили ни за что, с расчетом, сладострастно. Правда, одного юная Лена не знала. Когда тебе восемнадцать, и тебе хамят, это одно – ведь как человек ты еще ничего из себя не представляешь. Но в сорок лет ты должен знать себе цену. Я – знаю. Что с того, если кто-то пытается переставить влево запятую на твоем ценнике? Просто посмотри, что он из себя представляет, а остальное смой пивом или музыкой Брайана Вильямса.
«Девушки бывают разные, черные-белые-красные, но всем одинаково хочется на что-нибудь заморочиться», поется в одной песенке. Мне больше нравится другой вариант: «красивые и жукообразные».
Прошло еще пару недель. Однажды, направляясь домой после встречи с одной милой и безусловно красивой девушкой, проходя неподалеку от генделыка, я увидел Лену. Одетая в розовый костюм, она направлялась в город.
Проходя мимо меня, она изменила походку, заулыбалась, расцвела и сказала «здраствуйте». Проходя мимо нее, я кивнул. Есть девушки, которые любят говорить «да», есть те, кто получает удовольствие, говоря «нет». Что с того? Быть может, у нее отец алкоголик,а мать выбросилась с моста. Кто из нас не заслуживает сострадания? Но знаете, почему я больше люблю водку, чем некоторых девиц? Водка – она всегда разная!
